В странах Древнего Востока карасы разных размеров и вместимости широко применялись во многих отраслях хозяйства. В Египте, Ассирии, Хеттском и Урартском царствах сельскохозяйственные продукты, в основном зерно, вино, пиво и масла обычно хранили в кувшинах.Тысячи керамических изделий были обнаружены во время раскопок в Ване, Аргиштихинили, Эребуни, Аянисе, Топрак-Кале, Тейшебаини, а также в доэллинистическом Арташате.

Среди археологических открытий, сделанных в Кармир-Блуре, весьма важными  для изучения экономики Ванского царства  являются 8 винных погребов, открытых в 50-ых годах прошлого столетия. В них помещалось более 400 массивных глиняных сосудов[1]. Значительное количество карасов, отчасти кармирблурских, маркированных клинообразными или иероглифическими цифровыми метками, найдено и в других урартских памятниках-центрах: в кладовых Эребуни обнаружено более 100 карасов[2], в Алтын-тепе[3] — более 70, в одном из винных погребов западной крепости Аргиштихинили[4] — 68, а также Айанисе, Адлджевазе и тд.. Самыми большими и хорошо сохранившимися являются кладовые Тейшебаини N 25 и 28, в которых размещались соответственно 82 и 70 карасов[5]. По форме все карасы одинаковые, но отличаются по размерам, на что указывали и клинообразные или иероглифические цифровые маркировки в урартских мерах объема жидких тел: «акарки» и «теруси». Изданные Б. Б. Пиотровским[6], эти надписи имели весьма широкую вариацию: от 1 акарки 4½  теруси до 5 акарки 5 теруси. Одновременно использовались клинописные и иероглифические знаки, причем клинопись изначально писалась полностью, а позднее — в виде акронима.

По мнению ряда исследователей, карасы, обнаруженные в Кармир-Блуре, были  в разных мастерских, и скорее всего, в Тейшебаина их изготовляли 8 и более мастеров[7].   Это доказывает, что в городах была внедрена общенациональная система стандартизации,  сделавшая экономику государства управляемой и подотчетной, что способствовало ее прогрессу.

Комплексные метрологические исследования карасов различной емкости, обнаруженных на ряде археологических памятников, показывают, что они сделаны по заранее фиксированным, стандартизированным размерам. Стандартизация  керамической тары путем государственного декретирования ее основных линейных размеров известна в античном мире. Именно таким образом государственная власть добивалась унификации объемов тары как для хранения запасов продуктов, так и для их транспортировки и продажи. Как явствует из фасосского декрета второй половины Vв. до н.э., стандартизация производства пифосов Фассос для достижения единообразия и объемов строго регламентировалась государством путем декретирования размеров в единицах мер длины—дактиля (пальцах)[8]. Стандартам соответствуют также краснолащенные, сферические, с трехлепистковым венчиком кувшины с одной ручкой (Ойнохойя), обнаруженные в ряде урартских археологических памятников. Они предназначались для подачи вина и почти идентичны по размеру. Таким образом есть основания полагать, что истоки стандартизации античного гончарного производства берут свое начало в Древнем Востоке.

Известно, что  уменьшение размеров керамики разных групп в результате сушки и обжига составляет в среднем 8–12%. Вероятно, гончару давалось два разных размера: предварительный, на который мастер должен был ориентироваться при формировании изделия, и окончательный, которому должны были соответствовать финальные размеры. Очевидно, что изготовить карасы таких объемов в идеальных стандартных размерах было практически невозможно, и потому была необходимость маркировать их с обозначением емкости. Иероглифические и клинописные надписи делались только после того, как кувшины были обожжены, перенесены в погреб и наполнены вином[9][10]. Об этом свидетельствует и тот факт, что надписи на карасах были высечены на уже наполовину зарытых в землю сосудах, чтобы они были хорошо видны при прохождении по глубине винного погреба[11]. Также следует отметить трехкратно указанные размеры  на веничиках карасов, разница между которыми достигает  нескольких теруси.

По словам Б.  Пиотровского 1 «акарки» равнялась 250 литрам, а «теруси» — ⅒ «акарки». Маркировка ёмкости на карасах мало чем отличается друг от друга. Вероятно, 1 «акарки» делился на 10 «теруси», исходя из гипотезы о том, что урартская система счисления была основана на десятичной системе[12]. Брашинский считал, что наиболее простым решением проблемы являются метрологические расчеты, поскольку любое измерение объема основано на кубических единицах некоторой базовой меры длины[13] (например, финикийский кор[14] — как объем трех кубических локтей, урартский локоть /53,1 см /).

В погребах Кармир Блура хранилось около 400.000 литров вина /1500 акарки/, что является весьма внушительной цифрой по меркам Древнего Мира. Погребы памятника превосходят все раскопанные до сих пор винные хранилищя урартского времени. Даже близ Маназкерта, в надписи, воздвигнутой Менуа, упоминается винный склад с 900 «акарки».

Факт государственной стандартизации гончарного производства в Ванском царстве представляет большой интерес, особенно в контексте изучения истоков стандартизации как таковой и ее влиянии на развитие последующих цивилизаций.

[1] Б. Б. Пиотровский, Ванское царство, М., 1959, стр. 145—147; ср. ег о же , Город бога Тейшебы, С А, 1959, No 2, стр. 172.

[2] Демская Д., Кладовые Эребуни, “Сообщение Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина”, вып. IV, 1968, 176-182.

[3] Özgüç, T., Altintepe II, Ankara, 1969.

[4] А. А. Мартиросян , Раскопки Аргиштихинили, СА, 1967, No 4, стр. 228; ср. е г о же , К социально-экономической структуре города Аргиштихинили, СА , 1972, No % стр. 46.

[5] Б. Б. Пиотровский, Кармир-блур, II, Ереван, 1952, стр. 16—40.

[6] Б. Б. Пиотровский, Клинообразные урартские надписи из раскопок на Кармир-блуре 1954 г.,— «Эпиграфика Востока» , XI, 1956, стр. 81․

[7] Ղասաբյան Զ․Մ․,  Թեյշեբաինիի գինու կարասները, «Историко-филологический журнал», 1959, No 4, стр. 213.

[8] И. Б. Брашииский, Методика изучения стандартов древнегреческой керамической тары, С А, 1976, No 3, стр. 87 слл.

[9] Б. Б. Пиотровский, Кармир-блур, III, стр. 23.

[10] Ղասաբյան, 1959,  215:

[11] Б. Б. Пиотровский , Кармир-блур, II, стр. 65.

[12] М. А. Исраелян. Уточнения к чтению урартских надписей, I. Об урартской системе счисления, «Древний Восток», 2, стр. 116

[13] И. Б. Брашииский, Урартсвкие карасы, , «Историко филологический журнал», Ереван 1978, с. 152.

[14] Nissen H., Griechische und römische Metrologie, Handbuch der Klassischen Altertums-Wissenschaft,C. H. Munchen 1892.

Виноделие и виноградарство занимали особое место в материальной и духовной культуре эллинистического мира, где творчество, связанное с вином, безгранично․ Влияние этой культуры, которая приобрела местные очертания и формы, очевидно также в Армении.

В Древней Армении производилось большое количество товарного вина, которое продавалось на международных рынках. Неслучайно вино «Страны армян» пользовалось большим спросом во времена Геродота. По его свидетельству, купцы перевозили в карасах красное вино, произведенное в Армении, через реки Евфрат и Тигр в Вавилон. По свидетельству Страбона, в Армении были плодородные долины: Аракс и Утик[1]. В IV веке н.э. спрос на армянские вина был настолько высок, что город Вагаршапат превратился в центр винной торговли, о чем свидетельствует «Вавилонская Гемара»[2].

Через Армению проходило несколько важных международных торговых транзитных путей, как из Китая, Средней Азии и Северной Индии на Запад, так и с юга, в Месопотамию, Сирию, на север, к побережьям Черного и Азовского морей. Города Армении в основном были расположены на торговых стратегических дорогах и своей продукцией принимали активное участие в этой торговле.

Особого внимания заслуживает посуда для хранения и употребления вина: глиняные кувшины, сосуды, пиалы, ритоны разных размеров, посуда из серебра, бронзы и стекла и т. д.. Ниже мы рассмотрим некоторые из них.

Благодаря археологическим исследованиям в Гарни, Армавире, Арташате, Сисиане стало возможным ознакомиться и с торевтикой древней Армении. Армения-одна из древнейших колыбелей металлообработки, поэтому художественная обработка  известна здесь с незапамятных времен. Исключительной в этом отношении является княжеская гробница, раскопанная в городе Сисиан еще в 1970-х годах. Не вдаваясь в подробности значения гробницы в изучении культуры Античной Армении, отметим лишь, что среди различных предметов здесь были обнаружены три серебряные чаши, предназначенные, по всей вероятности, для подачи вина. Чаши мало отличаются друг от друга по размеру. Венчики сосудов расширяются внутрь и округляются. Одна из чаш отличается роскошным убранством, а ее поверхность разделена на восемь равных частей, первые четыре из которых украшены каннелюрами, а остальные четыре — острыми, удлиненными листьями, вероятно, стрелолистами (sagittaria) и стилизованными виноградными лозами. Похожие полусферические чаши, считающиеся эллинистическими, были найдены в Ашване на юго-западе Армении[3]. Чаши этого типа использовались в священных церемониях, посвященных богам. Особого внимания заслуживает, найденная в гробнице серебряная чаша , на  которой вместо растительно-геометрические изображения присутствует уникальная арамейская надпись. Из надписи становится ясно, что в гробнице был похоронен один из князей Сюника, вероятно-Питиахш[4] (губернатор провинции), имя сохранилось, как и дополнительная информация о единицах веса древней Армении. “Эта чаша принадлежит Арахсзат, вес серебра составляет 100 драхм”. Арамейская надпись по своей  форме связана с арамейскими традициями Северной Месопотамии[5]. Появление такого шрифта в Армении произошло в I веке до н. э. во время правления Тиграна II. Такой же стиль письма использован в арамейских надписях на стеклянной ложке[6] и тарелке из лазурита[7], обнаруженных на первом холме Арташата, и датированных I в. до н. э.. По мнению исследователей, имя Арахсзат, упомянутое в надписи на чаше, является именем его владельца, которое встречается впервые. Материалы гробницы в Сисиане еще раз свидетельствуют о том, что одним из четырех военачальников, в восточной части, был сюникский князь. Имя Арахсзат переводится как «рожденный под покровительством богов».

Следующее свидетельство, связанное с вином, известно из раскопок в столице Арташата-это эксклюзивные золотые серьги с изображением женских лиц. Последние были обнаружены в 1980-х годах во время раскопок высеченной в скале гробницы на вершине холма, называемого «Золотой холм», расположенного в северо-западной части города. Это серьги, изображающие менад. Известно, что менады были спутницами и почитательницами Диониса, бога виноградарства и виноделия в греческой мифологии. Дионис часто выступает в окружении ликующей толпы менад и сатиров. Вокруг него, распевая и издавая крики, танцуя, кружатся молодые менады, прыгают хвостатые и козлоногие сатиры, опьяненные вином. Завершает свиту старик Силен, мудрый учитель Диониса, который, однако, сильно пьян. Он едва сидит на осле, опираясь на положенный рядом бурдюк с вином.

Среди десятков глиняных статуэток, найденных в Арташате, особого внимания заслуживает статуэтка, изображающая сидящего старика. Круглая голова, тупой нос, бородатое лицо, плотная фигура с ярко выраженной мускулатурой на груди и животе. Правой рукой он обнимал какой-то предмет, возможно, сосуд или мех с вином. Все это передает характерный образ Силена, который в греческой мифологии считается наставником и учителем Диониса. Здесь также следует упомянуть сохранившуюся голову маленькой глиняной статуэтки (высотой 5 см), случайно найденную в городе Вагаршапат и изображающую Диониса. Последние хранятся и выставлены в Музее истории Армении. Очень интересный глиняный кувшин с изображением Диониса хранится в Ширакском  краеведческом музее. Он был обнаружен на месте раскопок в Бениамине и датируется 1 веком нашей эры. Здесь божество представлено в очень интересной форме: его лицо и руки были прилеплены к внутренней стороне венчика кувшина сразу после его изготовления, создавая впечатление, что Дионис пытается выбраться из сосуда.

Примечательно упоминание историка X века Товмы Арцруни о святилище Диониса, построенном царем Арташесом I в провинции Покр Агбак княжества Корчайк Великой Армении[8]. Арташес I придавал большое значение развитию садоводства и виноградарства[9].Он посадил «рощи пышных деревьев, виноградников и различных фруктов» в южных пригородах города Ван[10].

Интерес представляют три сосуда в форме медведя, найденные в Армении, один из которых был раскопан в регионе Вайоц Дзор, а два других в разных районах столицы Арташат. Зооморфный сосуд из Вайоц Дзора аналогичен сосуду обнаруженному в комнате ремесленного квартала на 8-м холме Арташата, с некоторыми отличиями в размерах и декоре. Сосуды связаны с подачей вина и датируются 1-2 вв. нашей эры.

Раскопки памятников античного периода Армении-Армавира, Гарни, Арташата и других древних мест свидетельствуют о большом влиянии античности, и в частности, эллинистического мира 2 в. до н.э по 2 в. н.э. на армянскую культуру.

Таким образом, в странах, охваченных эллинистическими культурными кругами, в том числе и в Армении, проявились культурные общностей, которые были не столько заимствованиями, сколько фактом существования некой общей художественной атмосферы, формирующей своеобразие региона,  на всем эллинистическом Востоке.

[1] Страбон 1964, II, I, 14.

[2] Гаспарян Б., Виноград и Вино, Ереван 2005, с. 145.

[3] Mithcell St., Asvan Kale, Anatolian studies, vol. XXIII, 1973, fg. 23, 3.

[4] Хачатрян Ж. Д., Княжеская гробница Сисиана, Издательство «Наука» НАН РА, Ереван, 2009

[5] Периханян А., Арамейская надпись на серебряной чаше из Сисиана, ИФЖ 1971, N3, с. 78-81

[6] Хачатрян Ж.Д., Стеклоделие в Древней Армении, ИФЖ, 1971, N3, с. 78-81.

[7] Б. Н. Аракелян, Арташат I, Основные результаты раскопок 1970-1977, Академия наук ССР, 1982

[8] Товма Арцруни 1985, I, 8, 91.

[9] Паланджян Р., Археологические находки, связанные с виноделием Античной Армении, из Вайоц Дзора, ИАЭ, Ереван 2023.

[10] Товма Арцруни 1985, I,7, 8, 85, 87-89.

Среди исторических и культурных достижений античной Ойкумены известен ряд торговых предметов: монет, печатей, предназначенных для важных государственных и коммерческих документов — булл, на которых изображались различные сюжеты, связанные с виноградарством и виноделием. Влияние этой традиция ощутимо и в Армении.

Раскопки древнего Арташата, начавшиеся в 1970-х годах, выявили значительную роль города в древнем мире, что пролило новый свет на материальную и духовную культуру древней Армении. Особую ценность в контексте раскрытия ряда важных социально-экономических проблем античности представляют три найденных городских архива[1], в которых были запечатаны важные документы, а также денежные изобретения -монеты.

Будучи одним из важнейших центров виноградарства и виноделия в регионе, Армения находилась на перекрестке главных торговых путей. О чем свидетельствуют археологические изыскания последнего десятилетия. Уникальны серии булл из первого архива Арташата, связанные с вином. На некоторых буллах на аверсе изображен узкий сосуд, вероятно амфора, помещенная между двумя гроздьями винограда и звездой наверху, на других — виноградные листья, изображающие  виноградную лозу, а также отдельные  изображения амфор и сосудов. Амфора и виноградные лозы, несомненно, свидетельствуют об активной торговле вином в древней Армении.

Период расцвета древней Армении был обусловлен прежде всего транзитной торговлей. Столицы взимали двойную пошлину на товары как при вывозе так и ввозе. Богатые города древнего мира, например, Селевкия на Тигре, Антиохия, Родос, Эфес, Коринф, Делос и др., также жили за счет транзитной международной торговли.

Помимо печатей, гроздя винограда можно увидеть и на монетах. Сходными с вышеупомянутыми печатями являются селевкидские монеты Мирины, на реверсе которых под ногами Зевса изображена амфора, с виноградными ветвями и листьями[2]. На монетах греко-римского периода Тарса также можно увидеть лежащие на боку амфоры[3]. Тип изображения грозди винограда на монетах, найденных в Соле, весьма близок к выше упомянутому типу изображения Арташата[4]. Во Фригии на монетах Дионисополя (II-I вв. до н.э.) на аверсе отчеканена маска Силена, а на реверсе — виноградный лист[5], который мы также видим на гемме, хранящейся в Лувре[6].

Особого внимания заслуживает ряд многочисленных монет Арташесского монетного двора, на реверсе которых изображена гроздь винограда. Они известны как из частных коллекций, так и из археологических находок. Некоторые исследователи полагают, что монеты относятся к Арташесу I, другие склонны отнести их к сыну великого Артавазда- Арташесу II. Известны также монеты, выпущенные Тиграном II, на реверсе которых встречается виноградная лоза[7].

В целом в Малой Азии частые изображения виноградных гроздьев и листьев связаны с культом Диониса, виноградарством и экспортом вина, что еще раз доказывает важность винной торговли в Армении[8]. Ряд армянских[9] и греческих[10] историков упоминают о высококачественных винах Армении.

Армения экспортировала вино в разные исторические периоды своего существования. Неслучайно, что на армянских монетах, на аверсной стороне которых был изображен царь, на реверсе изображалась виноградная лоза как важнейший  «бренд» страны.

[1] Хачатрян Ж., Неверов О., Архивы столицы древней Армении – Арташата, Археологические памятники Армении, Ереван 2008.

[2] Хачатрян , Неверов, 2008.

[3] Goldmen H., Excavations at Gozlu Kule, Tarsus. The Hellenistic and Roman periods, Princeton, New-Jersey, 1950, vol. I, text, p. 403, pl. 276, plan 19, pl. 118, fig. 86.

[4] Cox D.H., A Tarsus coin collection in the Adana Museum, New York, 1941, pl. VI, 129-132.

[5] H. von Aulock, Munzen und Stadte Phrygiens . Teil II, IM, Beiheft 27, Ernst Wasmuth Verlag Tubingen, 1987, p. 52, Taf. 1, 2, 2.

[6] Walter H. B., Catalogue of the engraved gems, N 394.

[7] Гаспарян Б., Вино в армянской традиционной культуре, Ереван, 2005.

[8] Хачатрян , Неверов, 2008, 88.

[9] Мовсес Хоренаци, История Армении (пер. с древнеармянского языка, введение, прим. Г. Саркисяна), Ереван, 1990, I, 16, II, 12.       

[10] Ксенофонт, Анабасис (перевод, стстья и примечания-М.И> Максимовойк). М.-Л., 1951, IV, II, 22, IV, 9; Страбон , II, I, 14, XI, VII, 2, CV, I, 58.

Продолжающиеся до сих пор раскопки, начатые Арташатской археологической экспедицией Института археологии и этнографии АН Армянской ССР в 1970 году, выявили значительную роль столицы в культурной, экономической и политической жизни Древней Армении и Ближнего Востока. Систематическое изучение памятника позволило выявить различные сферы городской жизни, в том числе выделяющиеся и широко распространенные на этой территории в античное время типы захоронений и некоторые связанные с ними обряды.

Как известно, столица Арташат (Артаксата), просуществовавшая почти 600 лет и представлявшая собой один из густонаселенных городов страны, имела несколько некрополей (Северо-Западный, Северо-Восточный и Восточный). Их всестороннее изучение имеет большое значение с точки зрения конкретной оценки социально-экономических, культурных, духовных, а также антропологических и демографических характеристик городского общества.

Первой работой по этому вопросу является монография «Арташат II» археолога Ж. Хачатряна, в котором приводятся результаты изучения Арташатской экспедицией 1971-1976 гг. отдельных участков некрополей античного города, а также отдельных погребений, обнаруженных на территории основного города. При всей его значимости в данном исследовании есть и «белые пятна», значительная часть которых является следствием современного изучения некрополей, а также методики регистрации материала характерен для своего времени.

Настоящая работа посвящена двум античным захоронениям, раскопанным много лет назад на землях села Покр Веди, а также недавно обнаруженной случайно в селе гробнице, которые служат как дополнение соответствующих данных о принятых способах погребения в Арташате и обрядах, связанных с ними. В то же время эти артефакты позволяют сделать предварительные выводы о функциях северо-восточной окраины города.

Как известно, в ходе спасательных археологических работ, проведенных на южной окраине села Покр Веди еще в 1967 г., вместе с обширной надписью императора Траяна было обнаружено надгробие с латинской надписью римского солдата (рис. 1/1). ). В отличие от этого важного с точки зрения истории Арташата эпиграфа само захоронение не подвергалось отдельному изучению. Причиной, вероятно, послужила случайная находка гробницы и, соответственно, сомнительность связи с ней некоторых предметов быта (керамика I-III вв., точильные камни и др.1). Тем не менее, обнаружение именно этой плиты на данной территории города уже заслуживает внимания (см. ниже). И, несмотря на вышеупомянутые обстоятельства обнаружения, тип погребения и сопутствующий ему материал остаются неизвестными, могила солдата I Italica (лат. Legio prima Italica / («Итальянский первый легион»)/) должна быть датирована между 114 г. -116 г. н.э., исходя из временных обстоятельств бытуя армии Траяна в Армении.

Впоследствии, в ходе археологических работ 1978 г. на левом участке дороги Лусарат – Покр Веди, Мкртич Зардарян, участник Арташатской экспедиции, раскопал еще одну разграбленную античную гробницу, описание которой дано в полевом дневнике археолога. Гробница представляла собой обычный курган, однако с северной стороны имела сохранившуюся площадку длиной 9,8 м, шириной около 0,5 м и высотой 0,35 м. Последняя состояла из двух параллельных «стен», сложенных из необтесанных камней, которые, изогнувшись, сначала соединялись вместе и примыкали к гробнице в северо-восточном конце. Средняя часть площадки была заполнена плотно утрамбованным грунтом, уровень которого, вероятно, приравнивался к насыпи. С этой самой платформы и сбоку от каменных рядов было раскопано огромное количество костей мелкого и крупного рогатого скота, черепки стаканов, мисок, кухонных сосудов, фрагмент кубка, сделанный из полупрозрачного стекла и с навесным орнаментом, а также два железных ножа. В искореженной гробнице были найдены отдельные человеческие кости, бронзовое зеркало и керамические черепки. Весь комплекс артефактов, найденных как в гробнице, так и на платформе, датируется периодом между концом 2-го века нашей эры и 3-м веком нашей эры. Описанная платформа, скорее всего, служила столом для поминок, на котором разбивали использованную посуду и оставляли остатки пищи после проведенных ритуалов.

В свою очередь, длина платформы позволяет судить и о количестве людей, принимавших участие в ритуале. Согласно принятым расчетным критериям, можно предположить, что около 30 человек могли бы разместиться вокруг ‘стола’-платформы.Недавно была обнаружена третья захоронение в исследуемом районе. В 2016-2018 годах Арташатская археологическая экспедиция Института археологии и этнографии НАН РА совместно с Институтом археологии Варшавского университета проводила работы в северо-восточном сегменте столицы (армяно-польский проект «Покр Веди»). Главной целью проекта было обнаружить предполагаемый лагерь, построенный Четвертым скифским легионом (лат. Legio quarta Scythica), о чем свидетельствует надпись императора Траяна, случайно обнаруженная в 1967 году, или другое монументальное сооружение. Именно с этой целью в апреле и октябре 2016-2017 годов и в апреле 2018 года были проведены полевые исследования и контрольные траншейы в районе обнаружения вышеупомянутой надписи и на прилегающих к деревне участков.

В ходе опросов мы встретились с жителем Покр Веди Арутюном Аракеляном, который сообщил нам, что во время строительных работ во дворе своего дома (ул. Дж. Дуряна, 16) в марте 2016 года он случайно наткнулся на погребение в кувшине (рис. 1/2). Арутюн представил обстоятельства обнаружения захоронения, а также фотографии, сделанных в момент извлечения караса из земли (рис. 2/1-2). По словам Арутюна сосуд, открытый на глубине 1,5 м, был расположен под углом 45 градусов, ориентирован с востока на запад (край направлен на запад) и был тщательно закрыт неотесанной плоской фельзитовой плитой, прислоненной к краю сосуда (ширина: 45 см, высота: 95 см, рисунок 2/3).

На момент регистрации кувшина экспедицией он уже находился в фрагментном состоянии, кости человека и животных были перемешаны, черепки глиняных сосудов, найденных в кувшине, также были разделены. После ознакомления с местом находки и артефактами на месте и их фиксации весь археологический материал был перевезен на археологическую базу в Арташате, где было проведено детальное изучение погребения в кувшине.Кувшин имеет овальную талию, без очерченного горлышка, наружный диаметр круглого венчика 56 см, внутренний диаметр 45 см, общую высоту около 120 см, дно слегка сосковидное внизу (рис. 2/4). Вероятно, покойник был помещен внутрь сосуда путем перелома плеча, что подтверждается находящимися на месте фотографиями сосуда и описанием первооткрывателя. Сопроводительные материалы гробницы были размещены как внутри кувшина, так и снаружы, однако их точное местонахождение установить не удалось.

Красный полированный шаровидный кувшин с толстой подкладкой («кувшин») имеет круглый венчик, короткую и узкую горловину и две изогнутые, удлиненные ручки, закрепленные на верхней части талии. Размеры сосуда: высота 26 см, диаметр венчика 5,5 см, длина ручки 7 см (рис. 3/1).

Кувшины в целом занимают особое место в коллекции античной керамики Армении (Армавир, Гарни, Арташат, Двин, Ошакан и др.). Это сосуды ручной работы, штампованные с двух сторон. Некоторые образцы кувшинов, найденных в Арташатском некрополе, имеют более сферическую форму с одной стороны, чем с другой, что удобно при транспортировке. Большинство кувшинов красочные, особенно украшены красными и коричневыми концентрическими кругами.

Кроме настоящих кувшинов I в. до н.э. появляются сферические «кувшины», существовавшие до II в. н.э. включительно. В этот период они теряют плоские стороны и приобретают шарообразный вид, выполняя функцию кувшина для воды. В то же время эти сосуды повторяют традицию изготовления кувшинов в смысле моделирования горловины, ручек, а также двусоставной талии.

Помимо Арташата, подобные сферические сосуды были обнаружены и в Сюнике (Сисиан, Вайк). Сферические «кувшины»  в целом отполированы до красного цвета. С его параллелями из Арташата сферический кувшин из Покр Веди датируется I – первой половиной II века н.э..

Внимания заслуживают найденные из гробницы осколки двух массивных сосудов с носиками. Сохранились только закрепленные на перетяжке сегменты носиков, которые горизонтально прилегают к горловине сосуда и заканчиваются у плеча (рис. 3/2-3). Найдены также фрагменты венчиков четырех кувшинов хозяйственного назначения, покрытых желто-зеленоватым ангобом, весьма характерным для керамики исследуемого периода (рис. 3/4, 4/1).

В гробнице также была кухонная утварь. Это были сосуды ручной работы из коричневой крупнозернистой глины. Среди последних особый интерес представляет сосуд с глухими, вертикальными ручками и слабо очерченными плечиками. Длина ручек 3 см, они поднимаются до края сосуда (рис. 3/5).

Погребальный инвентарь состоит также из красной полированной сферической чаши с тонкой облицовкой, венчиком и круглым дном (диаметр 11 см, высота 4,5 см, рис. 4/2), а также еще одной чаши с венчиком (диаметр 35 см, высота 7 см, рис. 4/3). Подобные кубки известны из Арташата, Армавира, Двина и датируются I в. до н.э. – I в. н.э..

Примечателен фрагмент чаши с подчеркнутым переходом от полусферической талии к венчику. Черепок сосуда довольно мелкий, хорошо обожженный, стертый и полированный (диаметр 14,5 см, высота 7 см, рис. 4/4). Изучение материалов кувшинного погребения села Покр Веди позволяет датировать его I-II вв. н.э..Кувшинные захоронения обнаружены и изучены на различных археологических памятниках исторической Армении, подробные контуры которых представлены в работах Б. Аракеляна, Г. Тирацяна, Ж. Хачатряна и др. Во избежание повторения общеизвестных данных и неоправданного нагромождения статьи хотим лишь констатировать, что этот тип погребения был одним из самых распространенных не только на исторической территории Античной Армении, но и в современной Иберии, Кавказской Албании и в определьных районах Ближнего Востока. Ингумация и кремация (с помещением мощей) в кувшинных погребениях также характерны для Арташата.

В пределах Арташатского археологического памятника кувшинные захоронения более характерны для восточного некрополя города, где Арташатская экспедиция проводила раскопки в 1971 г.. Могилы, обнаруженные в юго-восточной и юго-западной частях с. гипотеза о том, что данная местность служила некрополем также в разное время античного периода. Вышеупомянутые археологические, об этом также свидетельствуют данные, как и два других кувшинных захоронения, случайно обнаруженных и разграбленных в начале той же улицы Дуряна в селе Покр Веди, которые были зарегистрированы в рамках обследования 2016 года. Очевидно, эта местность была пригородной окраиной северо-восточного некрополя города в I в. до н.э. – I в. н.э., где по крайней мере до III в. н.э. непрерывно производились захоронения. Поэтому захоронение воина I Italica на территории уже существовавшего некрополя было вполне закономерным. В свете представленных данных обнаружение небольших известняковых баз, отдельных тесаных камней, обломков сырцовых кирпичей, шлифовальных камней и диахронной античной керамики можно расценивать как свидетельство существовавших здесь погребений и их надземных сооружений. Существование последнего в Античной Армении особенно документально подтверждено в погребальных комплексах Карина (Хасан-Кала) и Сисиана.

В условиях отсутствия достоверных фактов трудно утверждать, что все эти архитектурные и археологические находки связаны с гробницей солдата I Italica. Вероятно, при рытье траншеи для водопровода на южной окраине Покр Веди в 1967 г. был разрушен ряд гробниц и других сооружений, среди которых выделялись только латинская надпись Траяна и надгробие воина I Italica. Тем не менее, соответствующие археологические данные позволяют оценить исследуемую территорию Арташата как участок северо-восточного некрополя города, где наряду с городским населением были захоронены и иностранцы. Отдельным вопросом является то, что для каких целей послужило мотив для размещения надписи Траяна на территории городского некрополя. Этот и ряд других вопросов, связанных с полевыми сегментами античной столицы, будут выяснены в ходе дальнейших исследований Арташата.

Айк Гюламирян

Институт археологии и этнографии НАН РА,

Музей истории вина Армении

Архитектура, в отличие от других видов искусства, имеет склонность в себе кристаллизовать собирательный образ народ и государств. Это единственный вид искусства, где соединяется огромный человеческий труд, технические навыки  и, в конце концов, творческое вдохновение и дух народа. В Звартноце – величественном храме, была заключена вся та архитектурная культура, которая была разработана до его создания, сопряженная со строительным искусством. Здесь армянские архитекторы смогли реализовать свой творческий замысел во всей красе. Многие историки восхищались его красотой и величием. Например, У Себеоса видим похвальный отзыв: «храм, достойный божественного прославления»,  у Каханкатваци – «многосияющая церковь», а у Асогика «удивляющий во вселенной» термин.

Время создания храма было связано с культурным подъемом: создание письменности в 5 веке,  становление города Двина местом ремесленничества и торговли, развитие культуры в виде литературы и переводческое искусство. Последнее привело к культурному возрождению. Но, с другой стороны, во время строения храма, была обострена политическая обстановка: арабские нашествия и стремление Византии к господству. Именно в этот неоднозначный период католикосом выбирается Нерсес III. Последний берет на себя обязанность не только утихомирить напряженную обстановку, но и заниматься масштабной строительной деятельностью,  из-за чего получает прозвище “Строитель”.

Строительство храма было начато в 641-43 годах, которое продолжалось вплоть до 652 года. Название храма дословно переводится как “дом бдящих сил”, которое связано с местом и событиями, которые там происходили. По словам Себеоса (который был очевидцем строительства) когда-то здесь встретились царь Трдат и св. Григорий Просветитель. По этой причине, католикос Нерсес III выбирает для своей резиденции именно это место. На  церемонии освящения храма присутствовал сам Константин II, который был ошеломлен его красотой и сразу решил построить такой же храм в Константинополе.

Впервые о местности, где был построен храм, узнаем по записям Русы II, где он рассказывает о масштабных строительных проектах, высаживании виноградных лоз  и фруктовых деревьев и построении храмов для обожествления урартских богов.

Несмотря на то, что храм не сохранился до наших дней,  ожесточенные споры и интерес вокруг него до сих пор не угасают. В 20 веке, первым, кто спас храм от забвения, был Торос Тораманян, который составил реконструкцию храма К юго-западу от храма расположены руины дворца Католикоса и его жилых помещений. Дворец состоял из двух частей соединенных коридором. В западном крыле находились залы для торжественных приемов, в восточном – хозяйственные помещения (в том числе кладовые и баню).

О посадке виноградников Католикосом Нерсесом Таеци вокруг храма Звартноц сообщают средневековые армянские историки Себеос и Ованес Драсханакертци. Винодельня Звартноца была раскопана Торосом Тороманяном в 1931-ом году.  Это строение VII века, с толстыми стенами из гладкого туфа, с прямоугольным планом, состоящим из двух секций и длинного коридора между ними. Вероятно, что здание имело легкое деревянное покрытие. Объем всех емкостей хндзана в среднем составляет 22 тыс. литров. 

По реконструкции видно, что храм был круглой ротондой.  В это время, в средневековой армянской архитектуре были распространены центральнокупольные храмы, в основе плана которых был прямоугольник или квадрат. А в этом случае вместо квадратной основы архитектор выбирает круг.

Отдельные участки виноградных ветвей, вырезанных на стрельчатых арках, образуют почти полукруги, и только в местах пересечения соседних извилин они прекращаются и изгибаются в разные стороны. Таким образом, за листом обычно следует гроздь винограда с одной ветвью, затем другой лист и гроздь винограда с двумя ветвями. Грозди, все без исключения, свисают сверху, а листья поднимаются вверх с обратных ветвей стебля. Детали лозы были проработаны таким образом, что ни одна из них не имеет даже близкого сходства с предыдущей композицией. В местах пересечения соседних стрельчатых арок крупные камни укладываются прямо на пилястрах. Именно на этих камнях находятся скульптуры, представляющие для нас огромный интерес. Последние, по сути своей, занимают исключительное место в армянском архитектуре, в частности в  ювелирном искусстве V— VII веков. В скульптурах, как правило, люди изображаются со строительными инструментами в руках.

Важно отметить, что многие христианские идеи были ассимилированы армянской культурой именно с помощью национального миропонимания. Скульптурные композиции в виде лозы и грозди винограда, а также кусты граната имеют особое значение в культуре средневековой Армении. В своих проповедях армянские монахи, вардапеты, распространяя идеи христианства, использовали народную мировоззренческую систему, где винограду отводилась  исключительная роль. Представление о национальных понятиях и ценностях помогает составить эпизоды из Нового Завета: Царство Небесное — виноградник, Христос — виноградная лоза “Я есмь виноградная лоза … вы — ивовая ”, вино — божественная кровь, праведный суд как скопление душ символизирует  прессование на божественной винодельне, а Господь – главным садовником.

Все те исследователи, которые по тому или иному поводу обращались к истории армянской архитектуры, говорили о Звартноце. Это обстоятельство, конечно, не случайно, поскольку в первой половине ХХ века, становясь широко известным, Звартноц привлек на себя внимание многих ученых и нашел свое достойное место не только в истории армянской архитектуры, но и всемирной.